Три года

через два дня будет три года со дня нашего переезда. Благое намерение вести блог постоянно не увенчалось успехом, но для истории хотелось бы подвести итоги (промежуточные, надеюсь) нашего переезда.
Уже год я учусь на программе переквалификации на медсестру, теоретическая часть которой закончится в июне. Идти туда было очень страшно, а учиться первые месяцы ещё страшнее. Сейчас уже просто тяжело, без надрыва. Первые недели на лекциях я сидела с глазами круглыми, как у какающего кролика, порой не понимая о чем вообще идёт речь. Каждый вечер я приходила домой и методично переводила презентации и собственные каракули.
Постепенно записи лекций я начала делать на русском языке, в синхронном переводе. Этот способ очень подошёл - я могу быстро прочесть написанное и читать чужие конспекты на иврите, имея уже более-менее цельную картину в голове. Старшие товарищи считают, что это неправильный способ, но пока он работает - около 20 экзаменов сданы, осталось 8. Не было ни одной пересдачи и даже оценки ниже 80 (пока :).
Параллельно с учебой я подрабатываю в больнице, и это очень помогает. Коллеги относятся ко мне, как к младшей бестолковой, но старательной сестрёнке - поправляют ошибки в речи, объясняют непонятные места в материале и морально поддерживают. Правда, сейчас начались очень серьезные, крупные экзамены по целым разделам медицины, на работу времени не остаётся, прошу одну смену в неделю, почти всегда отказывая, когда просят выйти "на прогул".
Дочь пошла в первый класс в сентябре этого года. В школе валяют дурака. Что и правильно в 6 лет, потому что потом дурак становится тяжелый, а его валяние - затруднительным.
Сын пошёл в среднюю школу, ездит в Герцлию в школу полного дня (с кружками и обедом, возвращается в полпятого). Поскольку домой с учебы я прихожу только в четыре, это очень хороший вариант. В "школе рядом с домом" он бы уже с часу дня пырился бы в компьютер. Я боялась, что он не выдержит ежедневные часовые путешествия в автобусе, но ему очень понравилась школа (и обеды, что несколько задело мою поварскую гордость).
В квартире живём все в той же, продлили договор на 4-Ый год. Очень уж удобно по утрам ехать в школу медсестрер - остановка в минуте ходьбы.
Макс работает, по специальности, в крупной фирме, со всякими условиями-пицуим-подарками к праздникам и 22 днями отпуска, что для исторической очень круто. Работу он нашёл, как положено, в тот момент, когда у меня совсем опустились руки - через полтора года после приезда, после миллиона отосланных резюме и всего нескольких откликов на них, в том момент, когда иссякла удаленная подработка и он собирался на завод - приложить все силы, чтобы выучить меня. Даже в этот момент мы не собирались возвращаться :)

Как резюме, материальный аспект: мы сейчас (работающий муж, учащаяся жена, двое детей, собака, кошка) живём примерно в том же потребительском диапазоне (капельку лучше) чем жили в России (когда я не училась, не работала и без кошки). При этом перспектив роста для нас обоих значительно больше.
Выводы каждый может сделать сам.

Через полчаса после окончания операции нас, всех троих сестёр, запустили в реанимацию, глянуть на маму и убедиться, что всё в порядке. Вспомнилось, сколько конвертов и шоколадок было роздано в какой-то московской больнице, чтобы попасть в реанимацию к бабушке хоть на минуту.
Для человека после шестичасовой операции с тысячью трубок из всех естественных и некоторых искусственных отверстий мама смотрелась очень бодро.
Врач рассказал, что после введения наркоза началась аллергическая реакция и ещё много разных слов, из которых следовало, что высока вероятность осложнений на легкие.
Вместо положенных по регламенту суток в реанимации мама побыла в три раза больше. А потом ещё двое суток в палате интенсивной терапии в отделении. Три недели в общей сложности врачи боролись с непослушными мамиными легкими, а мы с сестрами по очереди жили в больнице, боясь оставить маму в таком состоянии.
Могу сказать, что если бы не необходимость находясь в больнице болеть или, что ещё хуже, наблюдать за страданиями родного человека, пребывание там можно было бы сравнить с отдыхом в неплохой гостинице. Чистота, вид на Тель-Авив из окна, куча ресторанчиков вокруг, два кафе внутри больницы, книжный магазин, газеты бесплатные, телевизор, вай-фай. Кормежка совершенно убойная, с возможностью выбора основного блюда, причем персонал предлагал добавить что-нибудь для сопровождающего, но нам даже мамину порцию доесть вдвоем не удавалось.
Всё же есть специфический запах больницы, я даже не сразу узнала его, чистый аромат человеческих страданий, без примеси хлорки и испражнений. Под конец я выходила просто пройтись взад-вперед по улице, пока мама дремала, стены давили уже почти физически. Хотелось побыть среди людей, у которых ничего и никто не болит. 
Но какое же счастье, что мы смогли быть с мамой там столько, сколько хотели! Что хотя бы на тюрьму здесь больница не похожа. Что здесь нет списка запрещенных к передаче продуктов и в наши сумки смотрела охрана исключительно с целью проверки на терроризм, а не на кусок гипотетический колбасы, которую нельзя приносить свободному совершеннолетнему человеку.

Сейчас я работая нянечкой совсем в другой больнице, не частной, с условиями попроще, без телевизоров, журналов и панорамных окон. В моей больнице - о, ужас - не везде свежий ремонт. И еда попроще. Но это тоже больница, а не тюрьма.

Операция

(Снова копия из ЖЖ)
С того момента, как мы услышали о необходимости операции, стало понятно, что прежняя жизнь закончилась в любом случае. Если мама откажется, то каждую минуту будет ждать остановки сердца, а если согласится - за благополучный исход такого вмешательства ни один врач не может поручиться, а при таком богатом анамнезе - и подавно.
Мама решилась очень быстро, операция была назначена на следующую неделю. Я, конечно, понимаю, что плановое вмешательство всегда лучше экстренного, но тем не менее наблюдать за близким человеком, которому вот-вот с неизвестным исходом располосуют грудину - удовольствие то ещё, что ощущала при этом сама мама - боюсь даже представить.
Кардиолог успокаивал нас, говорил, что операции такого типа здесь поставлены на поток, через пять дней маму выпишут, хирург будет великолепный, всё непременно будет хорошо. Он предложил нам клинику Ассута, это частная больница с филиалами по стране, наш находился в Тель-Авиве. Из-за того, что больница негосударственная, личное участие (сумма, которую больной платит из своего кошелька) оказалось довольно ощутимым, 1780 шекелей, так-то операция такого рода входит в корзину здравоохранения. Но Ассута произвела на нас впечатление уже во время стентирования и решили не искать от добра добра.
Нам дали телефон оперирующего врача, с его секретарем мы обговорили окончательную дату (выпавшую точно на мамин день рождения) и получили приглашение на передоперационную встречу. Это значит, что за пару дней до операции мы приехали в больницу, где познакомились с анастезиологом, завотделением, медсестрой, объяснившей, как готовиться и что принести, сдали некоторые анализы. Госпитализируют за 8-10 часов до операции, соответственно, маму с вечера на утро.
Напуганные паническими нотками в наших голосах, из Москвы прилетели сестры. Провожали маму целой делегацией: мы, трое девок, и водитель-в-случае-чего-переводчик моя подруга Настя. Полная машина нервничающих женщин.
Поскольку в Ассуте круглосуточное посещение, поэтому средняя сестрица осталась с мамой до порога операционной, поспав в прикроватном кресле, которое показалось довольно удобным. Ох уж это кресло!
На следующее утро мы с другой сестрой приехали в больницу. Операция должна была продлиться от 3 до 6 часов. На третьем этаже есть большой зал ожидания, на стенах которого висят мониторы с информацией где какой больной. Там также есть телевизоры, газеты, диванчики, автоматы с чаем-кофе-снеками и балкон, где можно курить.
Девочки на иврите не читают, поэтому я одна выискивала глазами мамино имя в списке, снова и снова видя рядом "операционная". Прошло три, пять, шесть часов. Мамино имя исчезло из списка. С железным лицом я ждала обновления, надеялась, что просто пропустила его. Нам же сказали, что после операции описание изменится на "реанимация"! Ничего не должно было пропадать. Если только.. Если только. Убедившись, что имени нет в списке, я предложила девочкам подойти к даме на рецепции, потому что какая-то фигня с табло.
Дама проверила по своему списку и спокойно сообщила что такая-то такая-то в реанимации, и что доктор нас искал минут десять назад, чтобы сказать, что всё хорошо.

Опять получилось много букв и мало времени, заключительную часть о пяти днях в больнице превратившихся в три недели, напишу попозже.

Мама и медицина

(Скопировано из уютненькой)
 После двух гостеваний у нас, в январе, мама приняла решение о переезде. Совпало много разных факторов: назревающие проблемы со здоровьем, климат, то, что сейчас только у меня из трех дочерей маленькие дети, ну и тяга к перемене мест, чего уж там.
В Москве мама метнулась к консулу, получила визу и - вуаля - в конце марта была уже здесь. Две недели мы оформляли документы, снимали квартиру, улаживали все формальности, я снова прошла этот путь, только уже в качестве сопровождающего, переводчика и со знанием дела.
Потом мы решили дойти до врача. Маму беспокоили странные боли в груди при ходьбе, очень похожие на симптомы стенокардии. Врач дал направление к кардиологу на тот же день. Мы удивились, я ожидала что все будет проходить по-израильски неспешно. Кардиолог посмотрел маму, поцокал языком и дал нам направление на процедуру, которая на иврите называет "Цинтур", а по-русски "стентирование". Суть её заключается в том, что через маленький разрез на запястье с помощью трубок врач доходит до коронарных сосудов сердца, делает видеозапись проблемы, и, при необходимости и возможности, расширяет их в тот же момент, оставляя в проблемных местах стенды, мешающие сосудам сузиться обратно. Человек через два часа выходит из клиники на своих ногах, болезнь какое-то время его не беспокоит.
В мамином случае необходимость была, диагноз подтвердился. Не было возможности. Сосуды забиты так сильно, что стентирование провести невозможно. Необходима операция шунтирования, для создания "обходных путей" в местах закупорки. На открытом сердце.
И необходима она была "уже вчера", судя по тому, как засуетились врачи.
Тут надо пояснить, как работает медицинская система здесь. Каждый гражданин является членом больничной кассы - компании обязательно медицинского страхования. Их тут четыре, и у каждой есть свои ярые поклонники и наоборот. Часть ежемесячного налога (прогрессируещего, кстати) уходит автоматически на медицину. За дополнительные деньги непосредственно больничной кассе, человек получает расширенную программу медицинских услуг: бесплатные консультации у профессоров, расширенный перечень лекарств со скидкой, ведение беременности с большим количеством проверок и так далее.
Попасть к терапевту и гинекологу можно по записи довольно быстро, в срочных случаях для нас всегда находился свободный вот прям щас врач. К специалистам - только по направлению от терапевта, к редким и востребованным очередь, которая может растнуться месяца на три. Также, по общем мнению выходцев с постсоветского "насморк в Израиле лечить не умеют", т.е. прийдя к врачу с простой проблемой, после беглого осмотра, в большинстве случаев оказываешься с рецептом на Акамоль (парацетомол) и традиционным советом пить больше жидкости.
Поэтому суетящиеся врачи - знак того, что дело пахнет керосином.

Припадок графомании

После двух постов в уютненькой решила и сюда написать.
Люди в мире делатся на две категории, как говорил герой Цоя в умеренно-культовом фильме Игла.
Репатрианты из России в Израиле на три: одни устраиваюся быстро и успешно, продолжая деятельность по привезенной из страны исхода профессии, другие возвращаются через месяц, год или три, или едут дальше по поверхности шарика, третьи работают "по случаю" ожидая шанса, оголтело учась или смирившись с необходимостью и новой жизнью на новом посту.
Все надеются попасть в первую категорию, и мы тоже, но надежда - глупое чувство, и эта фраза выцарапана под нежной моей кожей в списке любимых цитат.
Поэтому при переезде мы рассматривали разные расклады, но жизнь оказалась хитрее, как всегда.
По содержанию предыдущих серий вам известно, что я счастливый обладатель мужа (автоматического тестировщика) и юридического диплома шарашкиной конторы, который здесь планировалось пустить на туалетную бумагу и во что-нибудь переучиться.
Полгода мы грызли гранит ульпана вместе, потом я продолжила, а Максим начал искать работу. Все начиналось черезвычайно оптимистично: звонки, собеседования, вторые собеседования. Он слал резюме только на интересные вакансии, не сомневаясь, что на неинтересные всегда успеет. И вдруг что-то случилось в небесной канцелярии и звонки от работодателей прекратились. Вообще. И деньги от государства практически прекратились.
Я пошла работать метапелет. Перестала оплачивать уроки французского для сына деньгами, стала помогать учительнице по хозяйству. Максим стал судорожно искать хоть какую-то подработку.
Из России мы думали так: понравится - останемся, не понравится - вернемся. На деле
оказалось, что понравилось настолько, что думать о возвращении тошно почти физически, при этом вопрос дальнейшего выживания стоит чертовски остро, так как существуем мы на
деньги, которые приносит нерегулярная Максова подработка, моя работа на четверть ставки, ну и доход от квартиры в Нерезиновой.
Такая фигня.
На данный момент живем по принципу "война план покажет", я собираюсь пробовать поступать на программу переквалификации  в медсестрицу, в июне экзамен.
А ещё моя матушка репатриировалась, об этом, а также о моих впечатлениях об израильской медицине - с следующих сериях. Попробую не пропадать.

повседневное

Уже неделю я противно болею. Настолько противно, что даже врачу решила сдаться, а это значит, что дела плохи. Неделю назад поднялась температура, кашель, насморк - я всегда лечу такие состояния лежанием в постели и обильным питьем. Через три дня температура спала, кашель почти прошел, остались насморк в компании чудовищной слабости. Ок, думала я, остаточные явления. Но пару дней назад началась боль в подглазье и совершенно выключилось обоняние. С этим смириться я не смогла и записалась к врачу. Даже не поинтересовавшись, говорит ли он по-русски, основным критерием взяв близость к дому, поскольку ходок я сейчас неважный.
Что ж, этот квест я прошла достойно. Отделение, видимо, рассчитано на французов, т.к. кругом все говорили только по-французски. Толмачей не было. Пришлось вспоминать тему из ульпана "на приеме у врача", и прибегать к языку жестов. Дома я выучила дополнительно слово "насморк". Врач послушал, измерил, взвесил, осмотрел горло и поставил диагноз синусит, как я и предполагала. Сейчас вернется из ульпана Макс и прогуляется в аптеку.
Я оформила перерыв в ульпане, надеялась, что усиленно буду заниматься дома, но пока получается неважно из-за болезни. От группы осталось уже только 10 человек.
Получила подтверждение диплома, на первую степень. Что открывает некоторые возможности, как я понимаю. До 30 лет вроде как управление по делам студентов оплачивает магистратуру или переквалификацию. Магистратура в юриспруденции не интересует совершенно, а переквалификация - очень! Так что после выздоровления надо будет съездить в Тель-Авив, в это самое управление и проконсультироваться, т.к. карета превратится в тыкву уже в сентябре 2014 года, когда я разменяю четвертый десяток.
У  детей всё хорошо. Осталась последняя неделя учебного года, у саду уже был праздник, посвященный окончанию, Максиму понравилось. От российских утренников кардинально отличается тем, что каждый родитель приносит немного еды, то есть праздник ещё и завтрак.
В школе праздник будет 26-ого, в бассейн поедут.

Два месяца

Вчера было два месяца, как мы живем здесь. Уже не тянет автоматически произносить "у нас" имея в виду Россию. Но и здесь пока не чувствую себя дома.
За это время к нам успели приехать обе мои сестрички и мама. И уехать успели, а я и соскучиться успела после их отъезда.
Появился определенный режим дня, в котором совершенно нет времени на уборку и не так много, как хотелось бы, возможностей для изучения иврита.
Осваиваем Нетанию, уже есть любимые места для прогулок, начинаем ориентироваться, что где проще, дешевле и удобнее покупать.
Обросли большим количеством новых знакомств, выслушали массу интересных историй репатриации.
Были у врачей - Макс у семейного заполнял зеленый лист для получения израильских прав, я у гинеколога выписывала противозачаточные.
Побывали в Тель-Авиве, Иерусалиме и Хайфе.
Столкнулись со множеством бытовых ситуаций, в том числе с заменой газовых баллонов, успешно преодолели их.
 Счета за свет и воду пока не получали, а очень интересно.

Пока могу сказать только то, что чем бы не закончилась история о нас в Израиле, я всегда буду благодарна этой стране за эти два месяца, в течение которых я каждый день ощущаю себя счастливой.
Пусть дальше будет только лучше.